В самом конце позапрошлого века в Одессу прибыл еврейский танцевальный ансамбль. Афиши были расклеены по всему городу. Еврейская Одесса ликовала. Зажиточная и интеллигентная семья Шестопала Меера пришла на концерт в полном составе. Сын Меера Менашек, особенно любивший музыку и танцы, выбрал себе место поближе к сцене. С этого места он и разглядел необыкновенной красоты танцовщицу, воздушную, недосягаемую Софью Венгеровскую… Три дня одесских гастролей Менашек следовал за труппой, а накануне отъезда артистов из города сказал твёрдо: «Дальше я еду с тобой, Софья».
Что это был за концерт! Особенное впечатление на Менашека произвела одна из танцующих девушек, очень стройная, необыкновенной красоты. Это потом он узнал, что девушку зовут Софья Венгеровская, а сейчас она казалась такой далекой и недосягаемой!
Софье было 22 года. Дочь строгих родителей, воспитанная в еврейской традиции, она даже не могла себе представить, что вот так просто в неё влюбится красивый одессит. Их совместный путь лежал на север – Винница, Бердичев, Житомир…
Через пару лет в раввинатной книге г. Мелитополя появилась запись о заключении брака между Шестопалом Менашеком и Венгеровской Софьей. Была свадьба, были гости, было счастье. В 1905 году родилась у Менашека и Софьи дочь Рахиль, а в 1907 году – Бруха, Софья и Менашек продолжали танцевать, но в дальние турне ездить уже не могли.
В 1910 году семья Шестопалов переехала в Житомир и поселилась на улице Пушкинской, 68. Здесь они открыли еврейский театр, который быстро стал популярным в городе и за его пределами.
Началась Первая мировая война, время было тяжелым. Революция и гражданская война принесли с собой еврейские погромы. Через много лет Рахиль вспоминала, что неделями семья пряталась в подвалах от банд петлюровцев. В 1919 году разразилась страшная эпидемия тифа, она унесла жизнь двухлетней дочки Шестопалов Гиты. Время было страшное и очень голодное. Казалось, весь мир на краю пропасти, но и в это тяжёлое время Житомирский еврейский театр продолжал давать концерты, в которых принимали участие старшие дочери Шестопалов и их единственный сын Шломо.
Когда наступил мир, Менашек впервые столкнулся с тем, что для проведения еврейских концертов нужно специальное разрешение, а спустя некоторое время еврейское искусство было признано просто ненужным. В предвоенные годы Менашек работал балетмейстером в школах Житомира. Он всего себя отдавал любимому делу, а Софья была его верным и самым преданным другом и помощником.
В конце тридцатых годов умер единственный сын Менашека и Софьи. Дочери вышли замуж. В 41 году у Брухи родился мальчик Симха, а через пару месяцев грянула война. Муж Брухи ушёл на фронт, она сама бросилась к родственнику мужа Ицхаку за советом: что делать, эвакуироваться или оставаться в городе? Ицхак сказал: «Куда ты поедешь с тремя детьми, где и кто тебя ждёт? Немцы интеллигентные люди, они уже были тут и евреев не трогали». Дома Бруху ждали родители, которые приглядывали за тремя её детьми. Софья сказала дочери: И женщина, отдышавшись, уже спокойно шла домой, приняв твердое решение – не ехать! Дома Симха плакал, наверное, хотел есть, пятилетняя Циля играла своими игрушками, а десятилетний Соломон рассказывал бабушке и дедушке, как они провели первый день без папы. Софья не соглашалась с дочерью: «Чует мое сердце, надо бежать отсюда, люди такое рассказывают, что ужас берёт. Нужно ехать в Сталино к Рае и Поле. Там уж все вместе будем!» Всю ночь Бруха готовилась к отъезду, на другой день они уехали из любимого города.
…Вечная память тем, кто остался в Житомире, где вместе со остальными евреями были расстреляны Ицхак, его жена и пятеро детей.
Трое суток Менашек и Софья провели в Киеве, с ними были и трое внуков, а дочь металась по вокзалу, пытаясь хоть что-то узнать о поезде, на котором можно будет уехать в Сталино. В ночь на 3-е июля подали поезд до Ясиноватой. Всен разместились вот все разместились кто где, кто как, никого не оставили на перроне. К поезду были прицеплены даже три платформы. Было очень жарко и душно.
Поезд шел медленно, часто останавливался, дважды был налет немецкой авиации, люди слышали взрывы, и в глазах их был ужас и отчаяние. Все старались прижать к себе малышей, как будто этим можно было спасти их от бомбежки. А старые евреи читали молитвы и старались читать как можно быстрее, боясь, а вдруг не успеют. И только 9 июля поезд прибыл на станцию Ясиноватая. Все вышли, светило яркое солнце, слезы заволокли глаза, плакали все: и взрослые, и дети. И снова молились.
В Сталино люди жили еще мирно и только по радио узнавали, что фашист топчет их Родину. Здесь вновь прибывшие разместились в двухкомнатной квартире сестры Брухи. Бруху после всех перенесённых страданий свалила болезнь сердца, семья жила в тревоге о её здоровье. 23 июля Брухе стало совсем плохо, она позвала мать и сказала: «Мамочка, я знаю, тебе тяжело, но ты же не оставишь Сюню и Цилю, ты их возьмешь с собой и спасёшь, папа тебе поможет». Софья заплакала горькими материнскими слезами, в горе склонила свою седую голову. А под утро, когда смерть уже стояла на пороге, Бруха почти шёпотом позвала Рахиль, взяла её за руку, умоляюще посмотрела в глаза и сказала: «Гиб мир а нейдер, что ты не оставишь маленького». И сестра, рыдая, дала эту клятву. Только после этого Бруха глубоко вздохнула и закрыла глаза, чтобы никогда их больше не открывать. Похоронили её 25 июля на Мушкетовском кладбише. Шел дождь, природа как бы разделяла горе, постигшее Менашека, Софью и всех близких. Плакал и маленький Симха, оторванный от материнской груди.
Немцы наступали, громя и уничтожая всё на своем пути. Над Сталино появились бомбардировщики. Предстояла дальнейшая эвакуация. С поездами стало совсем туго. Рахиль узнала, что должен прибыть состав, идущий на Ростов, и к назначенному времени вся семья была на вокзале. Издали заметили прибывающий грузовой поезд, он увозил в тыл зерно. Около одной из платформ стоял солдат с ружьем. Рахиль подбежала к нему и стала умолять разрешить сесть на платформу. Парень тихо сказал: «Грузитесь», – у него на глаза навернулись слезы. И вот за считанные минуты шестеро взрослых и шесть детей уже были на платформе и все, кто осознавал, что такое счастье, были счастливы. Ехали часов шесть, к вечеру были в Ростове. Слезая с платформы, все посмотрели благодарными глазами на солдата и про себя пожелали ему выжить в этой войне.
В Ростове немного отдохнули и достали молока для маленького Симхи. Но здесь оставаться было бессмысленно. Спорили, куда ехать дальше. И поскольку где-то в далеком Самарканде жили какие-то родственники и родная сестра Софьи, было принято решение ехать в Самарканд.
Поезд состоял из теплушек, и это был праздник: все сели, разместились как могли. До станции Махачкала путь далекий. Несколько раз поезд бомбили, на станциях Тевель, муж Рахили, менял вещи на молоко для Симхи. Дорога была очень тяжелая, особенно для детей. Пятилетняя Циля часто плакала и спрашивала у бабушки: «Когда придет мама?» Так доехали до Махачкалы. Стоял октябрь 1941 года. Вокруг было очень красиво: много зелени, вдали виднелись горы, покрытые лесами. Вокруг мирное небо и люди, еще не знавшие, что такое война. Это было очень далеко от родного Житомира и Сталино. Тоска брала за душу всех, даже подростков, которые так и не могли понять, почему это всё происходит, только и слышали слова: «Война, малхуме».В Махачкале задержались на несколько дней. Каждый день Рая ходила в порт и однажды вернулась с доброй вестью: их брали на пароход. Плыли несколько дней Шли какими-то дворами, пока не вышли на окраину пристани. Сейчас трудно сказать, почему, но на пароход надо было садиться тайком. В Туркмению приплыли через несколько дней, а там поездом доехали до Самарканда.
Древний город с многовековой историей, центр азиатской культуры, творец и герой многих легенд! Кто думал, что в середине ХХ века он станет родным домом для беглецов из Украины. С открытым сердцем узбекский народ принял тех, кого война прогнала со своих родных мест.
Несколько дней расселялись. Тут уже не до комфорта, хоть какую-нибудь крышу над головой. Софья и Менашек с детьми остановились недалеко от Раи. Часто приходилось помогать друг другу. Здоровье Менашека было уже подорвано. В последнее время он начал таять на глазах, часто сидел и тоскливо смотрел вдаль. Август 1942 г. Жара необычайная. По сводкам информбюро, все чаще и чаще появляются вести о победах. Но до основной победы, самой главной, еще далеко. И, кажется, в полной обиде на весь мир Менашек прилёг как бы отдохнуть, сказал своей жене: «Сонечка, я скоро умру, тебе станет еще тяжелей, но надо выжить. Ты дождёшься мужа нашей Женечки и отдашь ему детей. Береги их. Ведь это всё, что нам осталось от Жени». Этими словами закончилась жизнь одесского мещанина Шестопала Менашека, которого знали во многих городах Украины как великолепного человека, талантливого танцора, необыкновенного учителя. Вечная память ему, пусть узбекская земля будет ему пухом.
В сентябре 1943 года до Самарканда дошла весть об освобождении Сталино. А когда в ноябре был освобожден Киев, все решили ехать домой. Всей большой семьей Шестопалы пошли на кладбище проститься с могилой Менашека. Они были уверены, что больше никогда не увидят эту могилу, но спустя много лет Симха был здесь и поставил памятник деду.
В январе 1944 года они приехали в родное Сталино. На город было больно смотреть: руины, изуродованные здания… Но какая радость оказаться дома! Раин дом на 3-й линии 68 был цел, и Полин дом не пострадал, она жила на 9-й линии 52. Софья с Цилей и Сюней поселились у Поли. Было трудно, но все жили надеждой на скорую победу. Докатилась весть о том, что 31 декабря был освобожден Житомир. Плакали от радости все, особенно Софья. Обида и тоска рвала душу на части. Она пошла на могилу к Жене, чтобы сообщить дочери эту новость. Вокруг было тихо и бело от снега и только крик «Женя, штейн оф и гиб а кик аф дайн кинд!» разрывал тишину над уснувшим городом.
В декабре 1945 года получили весточку от Израиля из Москвы. Он жив, чудом уцелел, находясь почти три года в немецком плену. Бог был с ним. Бог, понимая, что детей надо будет ставить на ноги, сохранил жизнь Израилю, хотя и провёл его через все муки ада. В солдатской шинели Израиль прибыл на 9-ю 52 и постучал в дверь. Софья выглянула в окно и сразу же узнала Изю. Циля и Сюня не могли узнать в приезжем солдате своего отца. Израиль понимал, что Софья, его теща, всю войну своим сердцем, своей жизнью оберегала его детей, он стал перед ней на колени и целовал её руки. Сколько было слез, сколько было радости, и тогда Израиль понял, что жизнь приобрела для него новый смысл. Знал Израиль и то, что маленького Симху растили Рахиль и Тевель и понимал, что лучше, чем у Рахили, Симхе нигде не будет.
В феврале 1946 года Софья слегла. Она победила: выполнила свой долг перед умершей дочерью, сдержала обещание, данное Менашеку. Сколько может выдержать сердце матери! 14 февраля Израиль по просьбе Софьи привел Цилю и Сюню, а вечером пришла Рахиль с Симхой. Со всеми Софья попрощалась. В ночь с 14 на 15 февраля 1946 года остановилось уставшее сердце Софьи Венгеровской, а идише мамэ, отдавшей себя полностью детям, внукам и дорогому мужу, любовь к которому пронесла через всю жизнь и унесла с собой в могилу, оставив близким добрую светлую память о себе.
Александр Мороз (Симха)