Девочки играли у подъезда в резиночки. Двое стояли по краям, натягивая резинку, а одна прыгала посредине, перекрещивая её и создавая таким образом разные фигуры — ножнички, зигзаги, линейки. Если прыгающая девочка спотыкалась, она выходила из игры.
— Ты выходишь,— сказала самая старшая девчонка Агате.
Агата грустно послушалась. Она не могла высоко прыгать. Агата прихрамывала от рождения — её правая голень была тоньше и короче левой, левая туфля обычно натирала, а правая сваливалась.
Чем дальше шла Агата, тем короче становились её шаги. Она сжимала в руках ткань хлопкового сарафанчика, пытаясь не заплакать. Еще минуту назад эта худенькая девочка с двумя косичками смеялась и радовалась, что у неё есть подружки. А теперь…
Быстро бегать у Агаты тоже не получалось. Поэтому в догонялках она выбывала ещё быстрее, чем в резиночках. Да ещё болела коленка, на которую Агата вечно падала. Эта дурацкая коленка! И ведь как только она последний раз зажила, Агату, как назло, угораздило упасть на неё опять! И снова бабушка, марганцовка, бинтик… А Агата так хотела быть самой ловкой и красивой девочкой во дворе.
Пройдя пару шагов, Агата села на лавочку и с завистью посмотрела, как ловко прыгают другие девочки. Ира большая и Ира маленькая, Света Павленко, Оксана Дудкина, Оля Бескровная, Лена из девятиэтажки.
— Эй, хромоножка-хромосомка! — крикнул Агате Ромка, дворовой пацан, которого все боялись. И все остальные мальчишки, щелкавшие рядом с ним семечки, громко засмеялись.
Агата отошла в сторонку и тихо встала около жёлтого куста шиповника. Она смотрела на его розы, которые так вкусно пахли лимоном. На кусте паук-крестовик сплёл блестящую новенькую сеть для своих деток. Новорожденные золотые паучата, сбившиеся в комочек, расползались от капающих на паутину Агатиных слез. Агата не понимала, почему мальчишки дразнят её. Что она им сделала? Ведь она не виновата, что она такая!
Вообще на свете было много вещей, которые Агата искренне не понимала. Например, почему её старший брат Андрей не любит конфеты, а ей не отдает. Его кулек с новогодними сладостями лежит нетронутый до лета. Или даже до следующего Нового года. Естественно, самые вкусные конфеты Агата все равно съедает у Андрея без спросу. Но всё-таки обидно за остальные шоколадки и карамельки… Ещё Агата не понимала, как взрослые не могут догадаться, что надо вставать по солнцу, а не по будильнику. По солнцу гораздо приятнее! Разбавлять вишнёвый компот струёй воды из-под крана лучше, чем из чайника, потому что тогда в стакане появляется красивая розовая пена. Лопать абрикосы горстями с дерева вкуснее, чем половинками из тарелки…
Но больше всего Агата удивлялась тому, что взрослые не понимают язык животных. Например, вчера. Сколько всего Агата узнала от животных, выйдя во двор. Вот прошла собака, понюхала воздух и неслышно сказала:
— Как вкусно пахнет.
Агата знала, собака чует котлеты, которые жарит на своей кухне тётя Люся Шеворакина со второго этажа.
А потом кошка высунулась из подвала и пошла в атаку на ни в чём не повинную собаку.
— Не трожь моих котят! — вопила она, впиваясь когтями в проходящую мимо овчарку.
Агате было жалко кошку, которую хозяин собаки пытался поймать за шкирку. И овчарку тоже было жалко. Агата хотела сказать об этом маме, но та, как всегда, торопилась и не давала Агате даже остановиться.
— Всегда ты ворон считаешь. Побыстрее, Агаточка, мы же на пароход опаздываем!
Теперь они уже плыли в деревню Тумак к бабушке. В деревне Агате нравилось. Она любила слушать болтовню лягушек, сплетничающих о неурожае комаров, спор воробьёв, дравшихся из-за крошек, ворчание седой козы, недовольной, что её привязали к колышку и не дают обгладывать кусты малины. Агата любила говорить с цаплями, рыбами, цветами, деревьями. Иногда даже с травой разговаривала. Когда она была совсем маленькая и не могла еще ходить, трава была её лучшей подружкой. Агата ползала по земле, рассказывала траве всё хорошее и плохое, справлялась у божьих коровок и кузнечиков об их житье-бытье и напевала красно-чёрным жукам-солдатикам придуманные ею песни.
— Тататитати, тататитаааа!
Продолжение следует