Как разглядеть за днями след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу этот след…
На батарее были сплошь – девчонки.
А старшей было восемнадцать лет…
Роберт Рождественский
– Я не была добровольцем. Нас призвали, 250 девочек, эвакуированных в Казахстан из разных городов. Ни одна местная девушка не попала под этот призыв. Привезли в Уральск, обмундировали, постригли… Косы у меня были длинные, распустила их и за-думалась, а какой-то военный мимо проходил, спрашивает: «Что, жалко стричь? Потом сама попросишь, чтобы обрезали…». Прав оказался. В тех условиях, в которых мы жили три фронтовых года, с 42-го по 45-ый, и за короткими волосами ухаживать было сложно, порой невозможно. Из Уральска наш зенитный артиллерийский дивизион отправили прямо на фронт. Я попала на батарею, где были очень большие противотанковые пушки – 85 миллиметров. Помните фильм «А зори здесь тихие»? Там показали просто дом отдыха. На самом деле фронтовые условия были предельно жёсткими. Мы часто меняли позиции – охраняли аэродромы, переправы, железнодорожные станции. Приезжали в чистое поле и, первым делом, рыли ровики для наших пушек, чтобы их спрятать. Когда пушки были установлены, начинали рыть землянки для себя, набирали лапник, стелили, накрывали его плащ-палаткой. Десять девчонок в отделении… Так и спали. Холодно, сыро, на голову капает… Для нас никто ничего не делал – всем должны были обеспечить себя сами. Вши, болезни – это прямое следствие постоянного существования в полевых условиях…
Моя собеседница – красивая, статная женщина с королевской осанкой. Ей бы скользить по жизни, как по паркетам танцевальных залов, но Рита Григорьевна Немцова абсолютно спокойным голосом рассказывает мне о таких тяжелых моментах своей судьбы, о таких ситуациях, в которых её трудно представить.
Довоенный Гомель, большая семья «НЭП-мана», владельца небольшой уксусной фабрики, Рита – последний, седьмой ребёнок в семье. Старшие братья и сёстры, привыкшие звать малютку «Риточка», пошли регистрировать новорожденную, да так и записали – Рита. Семье никогда не жилось спокойно, без тревог и волнений. Еще в 1905-ом Ритин отец, Григорий Финкельштейн, состоял в отряде самообороны – молодые еврейские мужчины защищали подходы к улице и не пропускали погромщиков к своим домам. За это некоторых записали в революционеры, а Григория Финкельштейна арестовали. Еврейское общество выкупило «революционера» из тюрьмы, но он должен был уехать из страны и 2 года провёл в Америке. Вернулся, чтобы забрать с собой семью, а жена уговорила остаться, в Америку ехать не захотела.
В 20-е годы все способные и предприимчивые люди строили свой бизнес, не остался в стороне от этого процесса и Ритин отец. Но цена за глоток экономической свободы была немалая: детям Григория Финкельштейна закрыли дорогу в высшие учебные заведения. Он отправил своих старших на учёбу в Питер, где они и осели навсегда.
К началу войны в Гомеле оставалась только Рита с мамой. В первую же ночь Гомель бомбили, немцы очень быстро подошли к городу. Рита с мамой эвакуировались с последним эшелоном. По дороге их товарняк несколько раз попадал под бомбёжку, ехали долго – многие недели. Привезли эвакуированных в Западный Казахстан, и станция называлась Казахстан. Там началась для Риты взрослая жизнь. Девочка, едва закончившая 9 классов, должна была работать, кормить себя и мать, она устроилась на должность статистика в районный земельный отдел.
Два случая, пережитые в эвакуации, запомнились на всю жизнь. На станции Бурла ранней весной было большое наводнение, спасаясь от которого, Рита с матерью шли несколько километров по пояс в ледяной воде. А летом того же года девочка попросила на службе пару быков, чтобы запастись дровами, отправилась в лес, нагрузила подводу, а быки легли, не захотели возвращаться назад на станцию. Уговаривала она их, поднимала, даже била – безрезультатно. Бросить животных и вернуться домой было нельзя: если бы потерялись – неминуемый арест и лагерь. Дрожа от страха перед ночной темнотой и волками, Рита прикорнула на дровах и задремала… Утром, когда светало, но солнце ещё не взошло, в лесу показался мужчина-казах. Рита стала звать его и просить о помощи. Мужчина подошел к быкам, абсолютно ничего не сказал и не сделал, но животные поднялись и пошли. Кто это был, для чего оказался в столь ранний час в лесу, почему быки подчинились ему, не произнёсшему ни слова – тайна… Может быть, ангел-хранитель явился в образе казаха на помощь перепуганной, заплаканной девочке? А мама её уже похоронила, уже не верила, что дочь вернётся…
Ещё раз мама пережила отчаяние, когда с фронта от дочки долго не было писем. Старшая сестра Риты Лиза написала командованию запрос:
Убедительно прошу сообщить о бойце вашей части Финкельштейн Рите Григорьевне. Уже около двух месяцев мы ничего не имеем от нее. Какая бы ни была правда, сообщите нам. От имени матери-старушки прошу вас ответить побыстрее, т.к. неизвестность еще больше волнует.
Ответ пришёл на обороте Лизиного же письма: не оказалосьу фронтового командира под рукой лишнего листа бумаги:
Добрый день т.Финкельштейн Е.Г.! Ваше письмо получил 14 мая 44 г. Вы спрашиваете о Вашей сестре Рите Г. Да, она находится в моей части, жива и здорова. Чувствует себя прекрасно, поведения очень хорошего, отличница в боевой подготовке и политико-массовой работе. Благодарю Вас! И в лице Вас Вашу мамашу за воспитание т.Финкельштейн Р.Г. О данном письме ей сообщено. С уважением к Вам! Командир в/ч №44318 Майор Смидеев. V.44 г.
После Победы Рита вернулась в родной Гомель, тянуло на родину. Деревянный в те годы город был почти полностью разрушен, сожжён. Шла с вокзала среди развалин со слезами на глазах, встертила свою бывшую учительницу русского языка. Обнялись. Наталья Евгеньевна Жильчик забрала Риту к себе. Ещё одна бывшая Ритина учительница руководила после войны партийной школой, туда и устроили девушку-фронтовичку. В партийной школе давали литерную карточку и стипендию – по тем времена это было большим делом.
А семья понемногу возвращалась из эвакуации в Ленинград. В конце концов, Рита решила ехать туда же к старшей сестре Ольге. Война круто прошлась по всем Финкельштейнам, Рита Григорьевна рассказывает:
– Самая старшая сестра умерла во время бло-кады от голода. Муж второй сестры работал на турбино-строительном заводе имени Сталина, у него была бронь, но говорили, что вот евреи все с бронью, поэтому он ушел добровольно в ополчение и погиб, оставив троих детей. Муж ещё одной сестры погиб в первые дни войны на границе с Польшей, куда их, солдат срочной службы, бросили без оружия, без возможности защищаться. Двух сестёр и двух братьев сразу после начала войны забрали на сборы. Старший брат был ранен в голову, у него была пробита черепная коробка. После боя, когда собирали убитых, один боец похоронной команды заметил, что брат ещё тёплый, его положили с краю на машину и по дороге сдали в госпиталь. Брат был полностью парализован. Когда начал немного говорить, надиктовал письмо маме… Второй брат потерял на фронте ногу. Нашей семье досталось от войны. Но так было у всех, не только у нас…
Когда столько испытаний валится на голову одной хрупкой, нежной девушки, на долю её близких, то должно же, наконец, прийти и облегчение, должна, прийти радость, хотя бы как компенсация за пережитое? Радость пришла. Ангел ли хранитель позаботился, судьба ли так распорядилась, но в голодном послевоенном Ленинграде Рита встретила Германа Юльевича Немцова — офицера, фронтовика, с которым она прожила в счастливом браке много самых лучших лет своей жизни.
– У меня был замечательный муж – внимательный, заботливый, лучшего и представить себе не могу… Я не хотела выходить замуж, потому что тогда, в 46-ом, когда Герман сделал мне предложение, у меня ничего не было, кроме пары сапог, гимнастёрки, юбки и шинели. Но Герман сказал: «Все начинают с нуля, и мы начнём». Пошли вместе учиться в вечернюю школу, потом он окончил медицинский институт, я – приборостроительный техникум. Муж мой работал зубным врачом, я – 42 года проработала на одном предприятии начальником лаборатории КИП. Только в 70 лет, когда сын настойчиво просил меня переехать к нему в Германию, мне пришлось уволиться. Но я не жалею. В Германии для ветеранов, пенсионеров созданы прекрасные условия. Да и сын у меня – единственный, характером очень похож на отца – такой же внимательный, серьёзный, воспитанный, скромный. Он очень много работает, но никогда не забывает навестить меня, помочь… И его жена Леночка – очень внимательна и заботлива. Их сын и мой внук Александр окончил Тюбингенский университет и работает адвокатом. Теперь только жить и радоваться. Жаль, что Германа уже нет с нами, он рано умер…
Рита Григорьевна вспоминает счастливые времена, когда вся семья ещё жила вместе, поездки на дачу, походы в театр, встречи с известными актёрами. Вспоминает, как однажды Леонид Броневой шутя предсказал ей женитьбу сына и… попал в точку! Потом в памяти всплывают первые годы жизни в Германии – огромная помощь и поддержка немцев из местного евангелического общества, о которых Рита Григорьевна вспоминает с теплотой и истинной благодарностью.
Я беру в руки тяжёлый мешочек с наградами, достаю, рассматриваю. Много медалей, два ордена… Не носит их Рита Григорьевна. Эта женщина так же скромна, как красива.
Май – месяц Победы, но не только. 1 мая Рита Григорьевна отметила своё 88-летие в кругу близких, любимых людей. «Русский Штутгарт» благодарит эту замечательную женщину за беседу и желает ей долгих, радостных лет!
Ирина Духанова