Добро пожаловать!
Мои папа и мама поженились молодыми и прожили вместе больше 50 лет. Когда мамы не стало и папа остался один, мы с братом предложили ему жить у кого-то из нас. Но мой умный папа, который был значительно умнее меня и брата, вместе взятых, сказал:
– Я ни с кем из вас жить не стану!
И вскоре у него появилась Майя Михайловна. Они прожили вместе двенадцать счастливых лет, а когда не стало папы, Майя Михайловна по наследству досталась мне. У нее был классический склероз. Она не помнила, что было пять минут назад, зато помнила, что было восемьдесят пять лет назад. «Какое сегодня число?» – спрашивала М.М., когда я заходил. «Первое декабря», – ответил я в тот день. «Первое декабря – день памяти Кирова!» «Какого Кирова?» – опешил я. «А вы разве не помните? – удивилась М.М. – Первого декабря 1934 года убили Кирова!»
Корней Чуковский написал знаменитую книгу «От двух до пяти», а я мечтаю написать книгу «От семидесяти двух до ста пяти», потому что юмор стариков не менее интересен, чем детский. Маме моего приятеля исполнилось сто лет, и вдруг она надолго застыла у зеркала. «Мама, что ты там делаешь?» – спросил сын. «Понимаешь, я впервые в жизни вижу перед собой столетнюю женщину!», – прозвучал ответ.
Десять лет я приходил к М.М. практически каждый день. «Саша, представляю, как я вам надоела!» – говорила она. «Нет, Майя Михайловна, вы себе даже не представляете», – отвечал я, и она смеялась. Значит, юмор, в отличие от памяти, остается с человеком до последнего дня. И в нашем журнале отныне будет регулярно выходить полоса юмора. Нerzlich willkommen!
ШПРЕХЕН ЗИ ДОЙЧ?
Трудно мне учить немецкий. Потому что не могу я выключить у себя редактора. При переводе текстов из учебника начинаю находить какие-то нелепости, торможу и не могу выполнять задание. Например, на картинке девушка с характерными узкими глазами, под картинкой примерно такой монолог:
– Меня зовут Линьинь, я приехала в Германию из Тайваня. Мой муж пока остался в Тайване. Моя фамилия Шмидт.
И я не понимаю: если они оба с Тайваня, откуда у нее фамилия Шмидт? Присвоили за особые заслуги?!
На другой картинке две женщины беседуют у двери квартиры:
– Здравствуйте, я ваша соседка фрау Мюллер! Я пеку пирог, но у меня не оказалось яиц. Вы не могли бы дать мне три яйца?
– Конечно! С удовольствием! «Герне»!
К нам в Киеве тоже могла зайти соседка, попросить соль, спички, даже яйцо, но не три же яйца! Я такого не помню. Нет яиц – пойди в супермаркет и купи! Или обойдешься без пирога. Кстати, наша милая соседка Лида, наоборот, все норовила нам что-то принести. Помню, зашла, протягивает мне плавленый сырок и говорит: «Саша, я купила в магазине этот сырок, попробуй, по-моему, он испорчен?» Какая степень доверия!
Но вернёмся к немецкому. Мне попался такой текст:
«Мехмет живет в Германии 15 лет, и каждое лето он приезжает к родителям в Турцию». Вопрос: «Мехмет приезжает к родителям каждый год или каждые три года?»
Я ж не дурак и понимаю: от меня хотят, чтобы я ответил: «Каждый год!» Но ведь если хороший сын Мехмет приезжает каждый год летом, тратит свой отпуск, чтобы папу с мамой увидеть, значит каждые три года он тоже приезжает?!
А еще была тема: путешествия – «райзен». И человек рассказывает об интересном путешествии в Рим примерно так: «Сперва мы ехали на поезде, потом мы летели на самолете. Когда прилетели, взяли такси и поехали в отель. В отеле сразу распаковали наши вещи, поужинали и легли спать. Утром мы проснулись рано…»
Короче, я понимаю, что это мы «видахолен», в смысле, повторяли прошедшее время, но мне трудно такое воспринимать.
На днях нас учили писать письма. Это вообще кошмар. Все письма, оказывается, пишутся по стандарту. Начинаются одинаково: «Зер геерте…!» или «Либер херр Фишер!». Всю жизнь я стараюсь никого не повторять, а тут еще и в конце: «Филен данк» или «Мит фройндлихен грюсен», и только так! А какие мы друзья, и откуда ты, мой любимый херр с двумя «эр», если я о тебе в первый раз слышу?
И на финал замечательный диалог из учебника в магазине одежды. Покупательница – продавщице:
– Простите, эта черная юбка мне мала. Не могли бы вы дать мне точно такую же, только синюю.
Блин! Если черная тебе мала, ты думаешь, что синяя будет впору?!
Когда я говорю это нашему милому преподавателю, которого зовут Георгий, он только чешет затылок и разводит руками:
– Не я же этот учебник писал!
Что же, рассказы я писал, пьесы писал, повести писал, даже некрологи писал. Теперь думаю, написать им новый учебник, что ли…
