Общая баня (записки пожилого эмигранта)

Леонид Рубинштейн – журналист, писатель, сценарист. Автор книг «Мотив», «Клуб «Грустный шваб», «Старая монета», «Жидовка», «Наши в городе» и других. Публиковал в РШ воспоминания о своих встречах с Александром Солженицыным, Владимиром Высоцким, Булатом Окуджавой. Живёт в Штутгарте.

Для чего люди приходят в баню?
– А скажи, может ли голая женщина быть интеллигентной?
– Я думаю, она должна быть сексуальной.
– Неудачная шутка. Здесь я вижу много пожилых женщин и бабушек.
– Вот, ты сама ответила на свой вопрос.
… Это диалог не из кинокомедии. Пересказала мне его моя знакомая, вспомнив, как муж-немец впервые привёл её, русскую женщину, в сауну.
Диалог продолжился таким образом:
– Я ещё не созрела. Хоть и не старая дева.
– Ты дома, на родине, в сауну ходила?
– Да, но у нас нет общих бань. Они раздельные… Извини, но я пока не готова переступить эту черту.
– Какую?
– Стыд. Полную обнажённость тела при всех. Это неприлично.
– А едва заметная ниточка стрингов это прилично?
– Не я это придумала.
– У тебя в корне неверная мотивация, дорогая. Пойми, люди приходят в сауну, чтобы смыть грязь и пот, а не обозревать представителей противоположного пола.
Два менталитета, два разных воспитания. Какое из них более правильное, показала жизнь: уже много лет эта пара ходит в сауну вместе с детьми и другими домочадцами.
Наша же семья в столь непростом вопросе разделилась поровну. Ходим ли мы, старики, в сауну, история умолчит. А молодые воспринимают такие посещения, как поход в кино или на гриль. Правда, сейчас во все эти мероприятия вмешалась корона.
Но тогда, много лет назад, когда семьи из Союза собирались на ПМЖ в Германию, никому даже в фантастическом сне не могла присниться совместная сауна. Мы озабочены были серьёзными ожиданиями.
Я недавно взял ручку, бумагу, и вот что получилось:
Первое: дать образование детям и внукам, обеспечить их будущее.
Второе: улучшить своё здоровье.
Третье: молодым создать свои семейные очаги.
Четвёртое: повидать мир.

Happy End
Ожидания нашей семьи начали исполняться буквально на третий день после прибытия в Карлсруэ. Переводчик Лёня повёл нас в городскую ратушу ставить на учёт. Нас – это меня с женой Леной, дочку Свету с её шестилетним сыном Борей и тёщу Анну Борисовну, царствие ей небесное. Всего пять человек.
Лёня посадил нас возле нужного кабинета: «Ну, что вы сидите, как дома в ЖЭКе, делайте морду лиц, улыбайтесь!». В отличие от дебатов при решении разных вопросов в ЖЭКах, процедура выдачи нам вида на жительство заняла двадцать пять минут на всех пятерых.
Приветливая сотрудница с улыбкой вручила каждому паспорт со вклеенным в него красивым вкладышем.
Мы вышли из ратуши, и я вспомнил историю нашего донецкого соседа. Он вернулся к умирающей матери из другого города и полтора месяца бегал по разным инстанциям, чтобы прописаться в доме, где он прожил всю жизнь.
Вот эти «там» и «здесь» сопровождают меня все годы проживания «здесь». И всегда не в пользу «там». Хотя это не очень патриотично…
Но забудем о грустном. Гораздо интереснее поговорить о штампах, привезенных «оттуда» и приобретённых «здесь».
Один из штампов – немецкий юмор, который мы дома считали, мягко говоря, плоским. На второй день по прибытии в хайм на Вераштрассе мы отправились за первыми закупками в «Пенни». При входе в магазин нас встречает огромный контейнер туалетной бумаги под названием «Heppy End». Мы долго смеялись, вспоминая этот туалетный презент.

По мере поступления
С немецкой бюрократией и бумаготворчеством мы столкнулись в первые же дни. Каждый день из разных ведомств стали приходить письма. Почтовый ящик разбухал. Письмо на 3 – 4 страницы могло содержать всего один абзац, который касался лично адресата. Хорошо, что мы наняли грамотного, расторопного переводчика. Но иногда и он ошибался.
Я и сегодня вспоминаю с благодарностью сотрудников хайма госпожу Кайзер и господина Гайзербаха, которые помогали быстро решать наши проблемы.
Тонкий вопрос – финансовые отношения. Наши контакты с банками, социальными и другими службами всегда были конструктивными и доброжелательными, но случались и заторы.
25 сентября 2019 года, поздно вечером (по закону подлости), в нашей квартире прорвало трубу. Через полчаса стало заливать нижних соседей. Операция по устранению аварии длилась четыре месяца и десять дней. Но не потому, что специалисты работали спустя рукава. По ходу возникло несколько непредвиденных технических проколов. Оказалось, что у нас под полами накопилось много воды. Пришлось устанавливать в спальне, коридоре и на кухне отсасывающую аппаратуру. Две недели она исправно функционировала, работала почти без шума, доступ к ванной и туалету не был перекрыт. Но три агрегата оттянули на себя много электроэнергии. Кто должен за неё платить? Началось активное общение между городским кооперативом, которому принадлежит дом, социальной службой и, естественно, квартиросъёмщиками в нашем лице. А сумма набежала приличная… Долго обсуждали, дискуссировали, но до конфликта не дошло: решили, что платить должны не жильцы.
Почему я так подробно остановился на этой скучной теме? Подобные «наводнения» уже пережили наши соседи и по слухам, другие люди. Хотим посоветовать: не паникуйте. Сантехники делают свою работу тщательно и аккуратно. Если, не дай Бог, подобные неприятности вас постигнут, мобилизуйтесь и решайте вопросы по мере их поступления.

Stein не драгоценный
Всем эмигрантам моего возраста не избежать встреч со здешней медициной. Меня лично в Германии оперировали трижды, остальное – по мелочам.
Помню обследование организма на наличие камней. Надо мной склонились два врача: «Stein… Stein… Viele Steine…“. В силу своей профессиональной наглости я решил пошутить: «Ничего удивительного, моя фамилия Рубинштейн, рубиновый камень». Один из докторов юмор оценил: «Да, но камни у вас не драгоценные».
Говорят, здоровье не купишь. Не смейтесь, я утверждаю, что здоровье можно купить.
Тринадцать лет назад в Катариненгоспиталь мне поменяли на правой ноге выработанный тазобедренный сустав. Стоимость операции переняла на себя больничная касса. А рядом в палате лежала пожилая итальянка. Её привезли вместе со служанкой, предоставили отдельную палату и сделали такую же операцию. Русскоязычная медсестра, которая обслуживала нашу палату, поделилась: «Итальянка заплатила за операцию и пребывание в больнице 25 тысяч евро». Через неделю итальянка, правда, на костылях, начала прыгать по лестницам с этажа на этаж.
А вы говорите, нельзя купить. Жизнь нельзя купить, да. А здоровье можно. За большие деньги.
За меня рассчитались немецкие налогоплательщики. Одной моей благодарности за это не хватит…
Подводя итог темы здоровья, напомню об одном историческом событии. В 1974 году Конрад Аденауэр был избран канцлером ФРГ, в своей инаугурационной речи он сказал: «Мы обязаны вернуть Германии человеческое лицо… Если каждый гражданин страны не будет испытывать проблем, то проблем не будет и у государства».

В одном дворе
Три с половиной года назад в пятидесяти метрах от нашего дома возвели два двухэтажных капитальных общежития для беженцев. Наши окна в прямом смысле смотрят друг на друга. Собственно, мы живём в одном дворе.
Это очень сложный вопрос для обсуждения. Но достоверно можно утверждать только то, что ты видишь сам, а не то, что слышал от кого-то. Поэтому – только факты.
В двух общежитиях живут беженцы из Сирии, Ирака и Ливии. Всего с детьми 112 человек, а сейчас, уже с новорожденными, – 118. Через полгода после заселения организация Malteser, которая опекает беженцев, пригласила жильцов близлежащих домов для знакомства с новыми соседями.
Что мы увидели?
На первом этаже служебный кабинет, компьютерный класс, столовая, маленькое помещение. Второй этаж жилой. Однокомнатные квартиры, каждая на трёх человек. Или для трёх мужчин, или для семьи из трёх человек. Там же три санузла, в каждом – ванная с душем и туалет.
В служебном кабинете на первом этаже в течение дня дежурят двое. Служащий, владеющий немецким языком, и его коллега, владеющий, кроме немецкого, арабским.
С их помощью мы общались с жильцами. Задавали аккуратные вопросы, получали обтекаемые ответы. Потом все желающие – и гости, и хозяева – посидели в столовой за чашкой чая с пирогами. Было приятное общение и, конечно, все думали о том, как мы будем жить завтра.
Я, как самый близкий сосед из всех, кто пришёл, могу сегодня с чистым сердцем сказать: почти четыре года мы живём как добрые соседи. Дети ходят в школу, в детский сад, который недавно построен. Взрослые работают на разных производствах и учатся. Кроме, разумеется, матерей с грудными детьми и беременных женщин.
Две культуры мирно пересекаются в одном дворе. Можете считать меня большим идеалистом, но мне хочется, чтобы это было долго. Всегда.
Вернусь к началу моих записок. Наша семья разделена на две половины. Дочь и внук – граждане Германии, мы с женой таковыми не станем уже никогда. Причины две, как нам объяснили в учреждении, работающим с иностранцами: мы никогда не работали в Германии, увы, возраст…
Но гражданами, членами общества нашего родного Штутгарта мы стали давно. Чем и гордимся.
Теперь главное – чтобы всех нас не накрыла корона.

Леонид Рубинштейн

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

ПОЗВОНИТЕ МНЕ
+
Жду звонка!