ГОЛУБЫХ Софья Ивановна — магистр народной медицины. Лауреат конкурса “Лучший целитель России 98, 99 гг.”. Народный целитель России и Украины. Удостоена высшей награды в народной (комплементарной) медицине «Звезды Магистра» и награждена «Медалью за вклад в просветительскую деятельность». Фито- и ароматотерапевт.
Занимается лечением широкого спектра заболеваний с использованием биоэнергоинформатики, металлотерапии, фитотерапии. Её девизом всю сознательную жизнь были слова:
Знание без Веры — бессмысленно,
Вера без Знания — ограничена.

В центре академик Я. Г. Гальперин, справа от него вторая С. И. Голубых, за ней справа академик В. Н. Волченко

Во второй половине прошлого века Софья Голубых была известным в Союзе автором не имеющих аналогов оздоровительных методик, в том числе отдельных методов трансцендентальной (хиллеровской) хирургии. Уникальность методов её работы на протяжении более 40 лет подтверждали дипломы международных академий, миссий, министерств здравоохранения разных стран; её доклады на международных симпозиумах привлекали внимание таких известных учёных, как И. П. Неумывакин, В. Ф. Корзун, Ю. С. Пименов и многих других. О работе Софьи Голубых сняты фильмы, которые демонстрировались на центральных каналах, опубликованы статьи в различных изданиях.
С 2003 года Софья Ивановна живёт в Германии, сначала в Раштатте, с 2018 года в Баден-Бадене.
Родилась она в Челябинске. Отец, Голубых Иван Сергеевич, главный консультант Госарбитража по броневым сталям, автор методик закалки лобовой брони танков Т-34 и оболочек реактивных снарядов «Катюш», в то время был главным металлургом Челябинского металлургического завода; мать, Голубых Фрада Акимовна, заведовала лабораторией металлографии на этом же заводе. Семья пережила военный голод, Фрада Акимовна в период грудного кормления дочери потеряла все зубы, в 39 лет она осталась без единого зуба во рту. Старший брат Софьи, дождавшись рождения сестрёнки, ушёл добровольцем на фронт, хотя ему не исполнилось и 17 лет. В семье были ещё сестра Надя, школьница, и старенькая бабушка, Соня Лейбовна Янковская-Либерман. Все вместе жили в 13-метровой комнате коммунальной квартиры. Соседями были эвакуированные из разных городов семьи, которые по окончании войны вернулись в свои города. Вся квартира с 1946 года оказалась в распоряжении семьи Голубых.
В Челябинске, на базе эвакуированного Сталинградского политехнического института, организовали свой политехнический институт, куда пригласили Ивана Сергеевича на должность заместителя директора по научной и учебной работе и заведующего кафедрой металловедения и термообработки металлов, а Фраду Акимовну – старшим преподавателем кафедры физики.
Далее о себе рассказывает сама Софья Ивановна.
1.
…В 1949 году во время атомных испытаний в «Челябинск-40» я получила свою первую лучевую болезнь. Болела долго, примерно полгода, поэтому в первый класс пришла уже к новому 1950 году и совершенно лысая. Диагноза правильного мне, конечно, не ставили, это я поняла сама потом, когда стала изучать медицину и анализировать события.
В 1952 году из-за моих постоянных болезней и проблем со щитовидной железой у сестры родители, не понимая причин наших болезней, решили переехать в Куйбышев (Самару), куда папа прошёл по конкурсу на заведование такой же кафедрой в Куйбышевский индустриальный институт.
А в 1954 году, осенью, после испытания первой советской водородной бомбы в Тоцких лагерях, которые находились всего в 65 км от Самары, я вторично заболела лучевой болезнью и более полугода лежала в больнице под названием ОМД — Охрана материнства и детства. Естественно, что это не могло не сказаться в дальнейшем на моем здоровье, и врачи мне больше сорока лет жизни не давали.
Но характер у меня неугомонный, и я решила удвоить этот срок, что мне удалось.
Однако, если бы я ежедневно не занималась гимнастикой по своей методике, не придерживалась здорового образа жизни, вряд ли это у меня получилось бы. А теперь ортопеды разводят руками и не понимают, КАК с таким позвоночником я могу не только лежать, но и, пусть не совсем хорошо, ходить. В росте я потеряла 18 см. Однако жива! И это главное.
Я была послушной дочерью. В 1959 году, после окончания средней школы (доучивалась последние полгода, лёжа в больнице) по настоянию папы поступила в технический вуз, параллельно работала (с 17 лет!) лаборанткой на кафедре физики в другом институте. Окончила институт почти с отличием (три четвёрки), потом работала, была хорошим исполнителем, но… всегда ощущала, что занимаю чьё-то место, что это не моё призвание. Со временем пришло убеждение, что женщине в технике делать нечего, за редким исключением, к которому сама я себя не относила. И вот тогда я задумалась о втором – медицинском – высшем образовании. Хотя папа и ворчал: «Зачем тебе это нужно? Ты на хорошем счету в своём НИИ, даже премии и благодарности получаешь. А после мединститута будешь за 70 рублей по этажам бегать…» Да, ставка у врача тогда была именно такая.
Аттестат зрелости об окончании средней школы из архива моего технического вуза мне не вернули. У меня на руках был только диплом о высшем образовании. Пришлось писать письмо министру здравоохранения Петровскому, просить, чтобы допустили к вступительным экзаменам. Получила отказ, мотивированный тем, что с меня хватит и одного высшего образования, не надо мешать получать его другим. Но меня это только раззадорило. Нашла свой табель об окончании 9-го класса и подала документы в заочную школу. С программой 10 класса справилась быстро и успешно и таким образом получила второй аттестат зрелости, с которым могла подавать документы в медицинский институт, что и сделала. Тогда ненадолго ввели вечернее отделение в мединститутах. Занятия у нас начинались как бы во вторую смену – с 16:00. А иногда и раньше. Но это только в первых трёх семестрах. Далее всё шло как обычно. Обычное стационарное обучение.
2.
Было нелегко. Приходилось работать, учиться. Но результат того стоил!
После получения диплома я работала во Всесоюзном центре психотерапии «Рось», различных поликлиниках, больницах, санаториях Москвы, Самары, Одессы; вела семинары, читала лекции, в том числе и от общества „Знание“. А в последние годы перед выездом в Германию работала в Самаре и в Одессе как частнопрактикующий врач. С апреля до середины октября в Одессе, с середины октября до апреля в Самаре.
Самое большое счастье я испытала, когда моего маленького пациента Сашеньку Н. сняли с учёта в Киевском республиканском кардиологическом центре с диагнозом — здоров, а у мальчика был врождённый порок сердца. И потом не раз я бывала так же счастлива, когда подобное происходило и с другими моими пациентами. Дай Бог им всем здоровья на всю оставшуюся жизнь! А я, наверное, жива и относительно «на ногах» благодаря им. И благодаря им прожила уже две отпущенных мне жизни и продолжаю жить. Ведь, отдавая, получаешь гораздо больше!
Что касается личной жизни, она как-то не сложилась. В первый раз выскочила замуж очень рано, не понимая ещё, что замужество — это уже твоя семья, а родительская остаётся в прошлом. Но я продолжала ощущать себя дочкой, а не женой. Разошлись. Во втором замужестве муж не хотел детей, а я очень хотела ребёнка. Когда услышала: «Мне дети не нужны. Какой я отец?», – подала на развод. На суде, когда судья спросила, не беременна ли я, солгала, что нет.
Я рожала ребёнка для себя, заранее обрекая его на безотцовщину. Такая вот глупая «гордость». Правда, дочь потом, уже взрослая, нашла отца и восстановила с ним свои отношения, в которые я не вникала. Он сам никогда интереса к дочери не проявлял. На алименты я не подавала. Справилась. Дочь была парикмахером-визажистом, работала в одной из студий Останкино в Москве. Она была вообще очень талантлива — играла на скрипке, рисовала картины, писала прекрасные стихи, некоторые из её стихов были опубликованы в журнале «Партнёр». Умерла она в возрасте 30-ти лет от тромбоэмболии лёгочной артерии в тот день, когда пришло разрешение на выезд в Германию, 15 января 2003 года. Я в тот день была в Одессе. Меня колотила дрожь, и я не понимала отчего. Я думала, что взволнована получением разрешения. А оказалось, что в это время умирала моя дочь.
На похоронах её друзья много говорили о том, что она была очень хорошим человеком и что от неё шло тепло к людям, которые с ней общались.
Мы остались с внучкой одни. Опека хотела забрать десятилетнюю девочку в детский дом. Мне говорили: «Сами поезжайте, куда хотите, а ребёнка оставьте здесь. Когда ей будет 18 лет, она будет иметь право на однокомнатную квартиру».
3.
Я решила воевать за внучку и вместе с хорошим адвокатом мы добились разрешения на её выезд вместе со мной в Германию.
В то время я была как автомат, как робот, могла делать только то, что было необходимым. Если бы не эти хлопоты, не борьба за внучку, я, наверное, легла бы рядом с дочерью. В хлопотах прошёл почти год. Мы приехали в Германию, когда до конца срока, указанного в документах, оставался один день.
Я похоронила родителей, пережила своих мужей – и первого, с которым сохранила дружеские отношения, и второго – пережила и мужа дочери.
Публично я слезинки не проронила. Многие, наверное, думали, что я из камня. А все эти слёзы во мне уже много-много лет. Я не храню их. Плачу, когда одна, иногда даже навзрыд, когда перечитываю письма дочери ко мне.
Я хотела покоя, когда ехала в Германию. Здесь я получила его сполна. За целый день может ни разу не зазвонить телефон…
Но всю жизнь я считалась сильной.
Дорогие мои сильные женщины!
К вам обращаюсь я в свой 80-летний юбилей.
Не бойтесь быть и казаться слабыми! Требуйте участия к себе, к вашим проблемам и проблемам ваших близких, не взваливайте всё на себя. Помните, что ценится только то, во что вкладывают. И не стыдитесь своей слабости.
Я поняла это тоже только здесь и благодаря моей любимой «Harmonie 24“, которая очень помогла и помогает мне до сих пор уже в течение почти 10 лет.
Спасибо вам, дорогие сотрудники Pflegedienst! Спасибо IKG Baden-Baden! Будьте все здоровы! Живите сами долго и счастливо! И моя благодарность, конечно же, правительству Германии, которое делает нашу старость беспроблемной.

С. Голубых с внучкой Елизаветой Качур