Братья-недруги

Любой житель Лауингена, маленький или большой, покажет гостю города два похожих как две капли воды старинных дома. Стоят они рядом на улице, спускающейся к Дунаю. Здания хорошо сохранились, хотя построены семь веков назад. В них два трактира, на одном прикреплена корона кайзера, на втором – железный орёл.
Когда Лауинген был ещё деревней, жил в нём зажиточный хозяин постоялого двора. Поворачивали к его большому дому своих коней и благородные рыцари с жёнами, и знатные господа со свитой, и разъезжающие по служебной надобности. По всей округе нигде больше так вкусно не кормили и таким отменным вином не угощали. За это дозволено было над входом на постоялый двор повесить державный герб – орла с короной.
Когда славный хозяин умер, хотел каждый из сыновей, братьев-близнецов, отцовское добро к рукам прибрать. По закону наследовал все старший сын, но определить, кто первенец, никак не удавалось.
Звали молодцев Вернер и Клаус, были они в самом расцвете сил. Гостившие рыцари ради забавы научили их мечом рубить и копьем разить. При звоне колокола над Дунаем шли братья отважно вместе с другими мужчинами отражать набеги разбойников.
Почти год ладили братья между собой, несмотря на споры за отцовское добро. Но пришел миру конец. Вернер влюбился в девушку из уважаемой семьи с богатым приданым и захотел выкупить у брата его долю наследства. Клаус побагровел от гнева и заорал: «Мою половину даже за всю казну кайзера не уступлю! Уж коли так неймётся моё заграбастать, так будем биться. Победишь – за так все получишь. Силы небесные рассудят, кому дом целиком достанется». От таких наглых речей закипела кровь у Вернера, впал он в необузданную ярость, выхватил кинжал, висевший на поясе, и бросился на брата.
В ту суровую пору всякий при себе «боковое оружие» имел, а потому блеснули два клинка и… упал сражённый Вернер как подкошенный. Упал Клаус на колени возле лежащего, пытался хлеставшую из груди кровь руками остановить, но тщетно. Прибежали слуги, стали уговаривать от неминуемого суда спасаться, но Клаус будто остолбенел. Тогда посадили его в седло и хлестнули коня, и помчался всадник через каменный мост по берегу.
Остановили Клауса оруженосцы рыцаря фон Эллербаха, собиравшегося в поход под началом Леопольда Австрийского против швейцарцев. Не раздумывая, примкнул Клаус к войску в Бургау. Вышли бесстрашные рыцари на бой, готовые жизнь отдать «за дом и двор, за жен и детей». Силы были неравные. В битве под Земпахом полегли сотни графов, рыцарей и простолюдинов. Пал в том бою и сам герцог Леопольд Австрийский. Сражавшийся плечом к плечу с ним раненый Клаус рядом лежал, в небо смотрел и молился, чтобы бог ему грех братоубийства простил и избавил от земных страданий.
На другое утро бродили по полю битвы швейцарцы в поисках наживы. Один из них увидел еле живого Клауса и увёз к себе в деревню в Альпы. Клаус поправился, раны его затянулись, но был он печален и замкнут, никто не видел его улыбающимся. Тяжёлые думы и камень на сердце измучили.
Ровно через год и день простился он со швейцарцем, с привыкшей к нему крестьянской семьёй и ушёл в дальний путь на родину. Пройдя Дунайские ворота, не нашел он большого отцовского дома. На его месте стояли два новых. Вошёл он в один из домов и встретился с живым и невредимым братом. Широко раскинул Вернер руки, крепко обнял Клауса и сказал: «Добро пожаловать домой, дорогой братец. Пусть никогда не воцарится между нами злоба и ненависть. Видишь, убрал я причину нашего спора – отцовский дом, на его месте построил два одинаковых. Выбирай, какой хочешь». Радовались возвращению Клауса и жена Вернера, и его дети. Поселился Клаус в пустующем доме, а герб, висевший на отцовском трактире, поделили: Вернер взял орла, а Клаус корону.
Стали жить братья мирно и дружно по соседству. Опять прошёл год и день, отправился Клаус в дорогу и привёз красивую девушку, дочку швейцарца, спасшего его от погибели. На их свадьбе весь Лауинген гулял.