«Кто считал убитых, Гитлер или Геббельс?
— скорее, никто из них. В России ежедневно гибнут тысячи.
Это время урожая, и косарь со всего размаха врезается в зрелое жито.
Печаль приходит в родные дома, и некому вытереть слезы матери.
Гитлер обманывает тех, чье самое дорогое
он украл и отправил на бессмысленную смерть.»
Из 4-ой листовки «Белой розы»
4-5 февраля этого года в мюнхенском кафедральном соборе Святых новомучеников и исповедников российских совершилось великое и редкое торжество – прославление нового местночтимого святого. В лике святых был прославлен Александр Шморель – один из основателей «Белой Розы», группы сопротивления национал-социалистам, известной не только в Германии, но и за её пределами. Материалы дела этой организации были захвачены после взятия Берлина и увезены в Москву. Другие материалы «Белой Розы» вернулись в Берлин, но дело А. Шмореля задержали в Москве. Там оно было обнаружено в архивах несколько месяцев назад.
Новомученик Александр Шморель родился в Оренбурге 3/16 сентября 1917 г. в семье Шморелей – немцев, давно живших в России, но сохранявших германское подданство. Отец его, Хуго, был врачом и трудился в Университетской клинике в Москве. Первая мировая война вызвала всплеск враждебности к немцам в России, Шморелю пришлось уехать в Оренбург. Еще будучи в Москве, он познакомился с дочерью православного священника Натальей Петровной Введенской, изучавшей экономику. Невеста последовала за женихом в Оренбург, где состоялось венчание в Петро-Павловском храме и где в следующем году крестили Александра.
Всю жизнь Александр сознавал себя православным.
Наталья Петровна рано скончалась от тифа. Второй раз Хуго Шморель женился в 1920 г. на дочери владельца пивоваренного завода, который был родом из Баварии. Поэтому семья Шморелей, покинув страну во время гражданской войны, в конце концов оказалась в Мюнхене.
Воспитывала Шурика (также брата и сестру его от второго брака) нанятая отцом няня – Феодосия Константиновна Лапшина, простая женщина из села Романовка Саратовской губернии, певшая на похоронах матери Шурика. Чтобы вывезти Феодосию из России, её записали вдовой усопшего брата отца, превратили в Франциску Шморель. Няня сорок лет делила с этой семьей и радости и горе. Могила «Франциски»- Феодосии расположена в нескольких шагах от могилы Александра на мюнхенском кладбище «Перлахер форст», которое находится рядом с местом его казни – тюрьмой «Штадельхайм».
Любовь Александра к православию и к православной России несет на себе отпечаток любви к матери и верующей нянюшке. Брат и сестра Александра, Эрих и Наташа, были католиками, но язык в семье оставался русским, о чем упомянуто и в протоколе допроса гестапо: «Эти данные в любое время можно проверить у моих родителей и домашнего персонала. В этой связи я признаю, что в доме моих родителей почти исключительно говорят по-русски». Священник мюнхенского прихода преподавал Александру Шморелю уроки закона Божия. «Я сам строго верующий приверженец Русской Православной Церкви», – сказал он потом на следствии.
Учась в университете, Александр усиленно занялся русской литературой, что еще сильнее укрепило его в любви ко всему русскому. В 1940 г. служивший в санитарной части на западном фронте во Франции, он, наконец, летом 1942 г. провел три месяца в России как фельдфебель санитарной части. Он заявляет следователю, что принадлежность к медицинскому персоналу спасло его от необходимости отказаться от службы, поскольку применение оружия было для него абсолютно исключено. Тем же летом они с другом Хансом Шолем решили выступить против национал-социализма. Из протоколов следует, что инициаторами были только эти двое. (Но надо учитывать, что Александр не знал, где находятся остальные участники «Белой Розы», что они уже казнены 22 февраля, среди них и ближайший его друг Христоф Пробст, от которого он еще пытается отвести обвинение).
Всего было издано четыре «Листовки Белой Розы» и позже, когда студентами был привлечен профессор Хубер, еще и воззвание «Ко всем немцам». Поначалу это были сотни листовок, затем и тысячи, распространяемые по территории рейха. Для их рассылки А. Шморель ездил на поезде по Австрии, а для производства приобрел множительную технику. Друзья также писали на стенах лозунги «Долой Гитлера!» — «Свободу!» и т. д. Следствие пытается обнаружить связи с иностранными силами. Но А. Шморель, признавая «государственную измену», категорически отвергает обвинение в «измене родине». Предложение просить о помиловании Александр отклонил. Признать за этой системой право распоряжаться его жизнью, признать эту систему даже косвенно, он не мог, не хотел.
Он жаждал он жизни истинной.
На эту его жажду последовал дивный ответ Господа. Ни врачебное искусство, ни художественное, ни – наконец – родина земная не стали уделом этого горячего любящего и верного сердца. Уделом его был восход к Самому Христу, Спасителю всего мира. Когда за Александром раз и навсегда затворились железные двери тюрьмы, залязгали замки, разносясь жестким эхом по каменным коридорам, тогда перед ним стали реально открываться врата воскресения Христова.
Его письма говорят о ясной вере в воскресение из мертвых, великую встречу. В сравнении с этим пронизывающим все его существо восприятием, прежняя его вера уже показалась ему самому ничтожной: «Ведь что я доселе знал о вере, об истинной глубокой вере, об Истине, последней и единственной, о Боге? Очень мало!» — пишет он сестре.
В «Штадельхайме» объявляли о предстоящей казни рано утром, а казнили в пять вечера.
В этот день он написал родителям и через них всем своим близким последнее письмо: Мюнхен 13.7.43 »Мои любимые отец и мать! Итак, все же не суждено иного, и по воле Божией мне следует сегодня завершить свою земную жизнь, чтобы войти в другую, которая никогда не кончится и в которой мы все опять встретимся. Эта встреча да будет Вашим утешением и Вашей надеждой. Для Вас этот удар, к сожалению, тяжелее, чем для меня, потому что я перехожу туда в сознании, что послужил глубокому своему убеждению и истине. По всему тому я встречаю близящийся час смерти со спокойной совестью. Вспомните миллионы молодых людей, оставляющих свою жизнь далеко на поле брани — их участь разделяю и я. Передайте самые сердечные приветы дорогим знакомым! Особенно же Наташе, Эриху, Няне, тете Тоне, Марии, Аленушке и Андрею. Немного часов и я буду в лучшей жизни, у своей матери, и я не забуду Вас, буду молить Бога о утешении и покое для Вас. И буду ждать Вас! Одно особенно влагаю в память Вашего сердца: Не забывайте Бога!!! Ваш Шурик.»
По материалам сайта мюнхенского кафедрального собора составила Нелли Жбанова
Картинки: http://www.bogoslov.ru/data/2011/02/06/1233128729/ASchmorellmitNjanja.jpg
Александр Шморель с няней Феодосией Константиновной Лапшиной
http://www.oepress.ru/images/stories/news12/A-Schmorel.jpg
Александр Мюнхенский (Шморель)