Жизнь и театр Софии Орловской

Итак, существует нечто необъятное, именуемое жизнью. И некая форма, именуемая театром и выполняющая роль зеркала. Зеркало это стремится отразить и прояснить некоторые явления, совокупность которых мы и называем жизнью. И поэтому человек, утверждающий, что театр имеет свои границы, отрицает тем самым богатство, многообразие и неисчерпаемость жизни.

Питер Брук

С началом войны дети в Ленинграде, а может быть, не только в нём, неожиданно стали меркантильными. По утрам они бежали в детский сад, а в ручонках несли любимые игрушки – детсадовскую валюту –  для обмена на хлеб. Сонечка увидела принесённое одной девочкой невероятно чудесное создание (сегодня она говорит, что куколка очень напоминала современную Барби) и выдохнула: «Сколько?» «Два»,  –  незамедлительно последовал ответ. Хлеб от двух обедов. Сонечка была голодна, как все, но от куколки невозможно было отвести взгляд… Она решилась. Как сказать маме? Вдвоём поднимались по лестнице на свой пятый этаж, Соня забежала вперёд, оставила куколку на подоконнике и вернулась. Когда подошли к подоконнику вместе, воскликнула: «Мама! Куколка!» «Не трогай, её кто-то оставил. Это брать нельзя!» Потрясение. Игрушка, купленная такой дорогой ценой, осталась лежать в подъезде.

Папа, бывший до войны ассом полиграфии, стал политруком воинского подразделения. Дед, мама и Сонечка справлялись с бедой втроём. Дед всю жизнь занимался типографским делом, а мама работала юристом на фабрике «Красная нить». К  фабрике на Малую  Невку  пригнали  громадные баржи, на которых  по  приказу свыше решили вывезти  по  «дороге  жизни» несколько  тысяч  дошкольников. На баржах были видные с самолётов  транспаранты «DIE  KINDER!» и большие красные  кресты. Все были уверены, что если дети будут сидеть наверху и махать флажками, у взрослых, пусть даже фашистов, не поднимется рука их потопить. Сонечку решили отправить на большую землю, но накануне у неё поднялась высокая температура, мама поняла, что девочка может не выдержать поездки и её оставили дома.  Баржи были потоплены.

С каждым днём становилось всё труднее. Когда закончились стулья  и кресла, от холода спасались драгоценными дедовыми книгами – раньше, прежде чем разрешить посмотреть в них картинки, от Сонечки требовали вымыть руки. Дед рассказывал ей историю короля Лира, как другим детям рассказывают сказки. Теперь Сонечка с ужасом наблюдала, как страницы с шекспировскими трагедиями  сгорали в  «буржуйке».

К месту своей работы мама каждое утро шла пешком много  километров, но перед этим соскребала снег на крыше, чтобы растопить его, потом бежала за хлебом и кормила Сонечку и деда. Однажды вернулась в слезах: когда брала свои карточки, какой-то подросток выхватил её хлеб и выскочил из булочной. «Подонок!» Дед был человеком нелёгкого нрава, но он сказал: «Он не подонок, он просто голодный». «У тебя умирает любимая внучка, а ты оправдываешь воришку, который крадёт у неё несколько дней жизни!» Тут Сонечка поняла, почему она всё время лежит, – оказывается, так умирают. Мама взяла свои лучшие туфельки – валюта взрослых – и обменяла их на рынке на дуранду. София Викторовна утверждает, что она не ела в жизни ничего вкуснее. Что может быть вкуснее жмыха, остановившего смерть? Ведь только благодаря той дуранде у неё потом было всё остальное, о чём сегодня можно рассказывать.

А послевоенное детство было действительно счастливым – папа вернулся из госпиталя, они с мамой так любили друг друга, что Сонечка не слышала ни одного неласкового обращения, когда родители разговаривали. Сама она хорошо училась  и была  активной пионеркой и комсомолкой. Окончив школу  и  технический вуз,  начала работать  конструктором на машиностроительном заводе «Звезда», выпускавшим  военную   технику.

Но время-то было какое!

Ура, галерка! Как шашлыки,

дымятся джемперы, пиджаки.

Тысячерукий, как бог языческий,

Твое Величество —

             Политехнический!

И разве можно было усидеть, не ворваться в эту стихию, не закрутиться вместе с ней – молодой, свободной, стремительно летящей навстречу какому-то неизведанному светлому будущему! София начала писать песни «под Высоцкого», но если её мотивы и были подражательными, то слова  –  вполне оригинальными, зрелыми, выстраданными на собственном опыте. Дети с военной судьбой быстро постигали «богатство, многообразие и неисчерпаемость жизни», и им было что сказать миру.

Но… за спиной стоял недремлющий партком, куда Софию вызвали и задали странный вопрос: «Где вы проводите свои вечера?» Дома, конечно, проводит, ведь у неё не только любимый муж, но и маленький сын! «А в прошлую пятницу где были?» В пятницу… А! На концерте! На концерте бардовской песни в НИИ. «А мы знаем». И тут ей включают запись её выступления на концерте с «Песенкой о долге», которая заканчивалась такими строчками:

Так что брось ты лозунги и кодексы и газеты старые листать,

долг – так это просто наша совесть, если с нею в сделки не вступать.

«Так вы учите не доверять советским лозунгам? Прессе? Моральному кодексу строителя коммунизма?»

Уличили, понимаете, поймали на месте преступления… Потребовали отказаться от выступлений на концертах. Но позднее сообразили: девочка талантлива, надо бы это использовать, и поручили сделать заводскую агитбригаду. Так начался в её жизни ТЕАТР.

София была освобождена от конструкторской  и  расчетной  работы, мало того,  – люди, которых она выбрала в цехах завода для своего художественного коллектива, её первые артисты, также получили «вольную». Они вместе стали готовиться к городскому конкурсу. И в огромном городе агитбригада, руководимая Софией Орловской, заняла второе место! Её имя стало известно, заказы на сценарии для агитбригад посыпались со всех сторон – обращались с Кировского, с «Красного треугольника», с ЛОМО  от Ленинградского порта, от медицинского управления города… А что такое сценарий для агитбригады? София внимательно  читала заводские  многотиражки  и стенгазеты, знакомилась с  проблемами  цехов и отделов, и рождались сатирические  интермедии, а к ним –  весёлые, запоминающиеся  песенки–зонги.  Ей нравилось писать сценарии и самой ставить их. Это тот замечательный случай, когда хобби стало работой и даже приносило солидный по тем временам доход.

Знакомая поделилась радостью: мама обещала помочь в воспитании ребёнка и отправила поступать в институт. Куда пойти? София, увлечённая своим новым делом, не представляла ничего лучшего, чем режиссура. Её совет прозвучал и, видимо, дошёл до тех самых ушей, которым люди адресуют по большому счёту все свои просьбы. На другой день она услышала по радио объявление о наборе на курсы режиссёров-общественников. Муж отпустил учиться.

Самым замечательным на курсах был подбор преподавателей – именитых ленинградских режиссёров. София и здесь не осталась незамеченной, именно ей народный артист Николай Павлович Акимов посоветовал поступать в Институт театра, музыки и кинематографии на Моховой, где как раз набирал курс Владимир Чернявский. Муж, ведущий конструктор портальных кранов, автор многих патентов Арнольд Пумпян, был уверен, что через 10 лет после окончания школы София не сдаст вступительных экзаменов, и разрешил попробовать. Она всё сдала на пятёрки – и это был своеобразный подвиг во имя права заниматься любимым делом. После начала учёбы Чернявский перешёл на работу в Ленинградский институт культуры и увёл за собой свой курс. Вот этот институт и окончила София Викторовна через пять лет с отличием. Она была единственной в группе краснодипломницей, поэтому получила приглашение в Большой концертный зал «Октябрьский» на должность помощника режиссёра. В этом же году произошло ещё одно знаменательной для Софии событие – её приняли в Союз литераторов России – тот самый, который ведёт своё начало от Петроградского союза поэтов, образованного Блоком и Гумилёвым.

В «Октябрьском» пришлось заниматься не тем, к чему она привыкла и что любила. Её функции можно было обозначить, скорее, как организаторские. Конечно, интересно было разговаривать по телефону или даже встречаться с людьми, которых знала вся страна – но София не готова была спрятаться в тени чужой славы, просто гордиться своим общением с Магомаевым, Плисецкой  или Утёсовым. Она хотела творить сама и перешла на работу в легендарный ЛЭТИ, старейший в СССР электротехнический вуз, где стала заведовать студенческим клубом и руководить театром.

Наверное, это были самые счастливые годы: её 30 актёров-студентов жили этим театром; всё, что задумывалось ею, воплощалось на сцене. Она продолжала сама писать сценарии для спектаклей, так родились театрализованные представления на военную тему,  «Мистерия Буфф» по Маяковскому, «Антимиры» по Вознесенскому. Ставила много. Кроме этого, писала сценарии для телевидения; осуществляла масштабные театрализованные представления в пионерских лагерях, в которых задействовала до четырёх сотен участников; ставила спектакли по своим сценариям  в ДК «Невский».

А время шло своим чередом. Вырос сын, поступил в технический вуз и оставил его после  третьего  курса ради музыки. Александр Пумпян окончил джазовое отделение музыкального училища  при консерватории, стал первоклассным джазовым гитаристом, играл в группах Давида Голощёкина, Ларисы Долиной, сегодня преподаёт в Израиле, даёт концерты, записывает диски. Арнольд Маркович Пумпян, с которым София Викторовна вместе много-много лет, смирился с беспокойной профессией супруги и даже стал помогать ей в сценарной и постановочной работе.

Незаметно пришёл тяжёлый 1990 год. В Петербурге появились антисемитские лозунги, народ был обозлён, обстановка – накалена. Семья переехала в Вильнюс. Столица Литвы показалась им очень мирной и уютной после напряжённой петербургской жизни. Но просто жить и наслаждаться спокойствием – не в характере Софии Орловской. В Вильнюсе она организовала студию поэзии «Созвучие», объединила вокруг себя городских поэтов, они собирались, читали стихи. При этом сама София Викторовна как поэт со стажем помогала начинающим, готовила из произведения к публикации в городской прессе. Сегодня на  базе  «Созвучия» образовалось уже  три  объединения  поэтов. Софию Орловскую там помнят, поздравляют  с  праздниками,  печатают  её  стихи.

Жизнь в Вильнюсе ей нравилась, но серьёзные проблемы со здоровьем потребовали перемен. Так в 2004-ом София Викторовна и Арнольд Маркович оказались в Германии. Далее идёт страница биографии Софии Орловской, хорошо известная русскоязычной общественности Штутгарта. В Германии София измеряет время не годами, а премьерами своих спектаклей. Девять лет студии «Поэзия», созданной ею при еврейской общине Штутгарта, 12 спектаклей в активе студии. «О, эти вечера в Политехническом!», «Читаем Пушкина», «Сороковые-роковые», «Зримая песня», «Самуил Маршак детям и взрослым», «Часовые любви»  – это всё детища режиссёра Орловской. Она любит всех, чьё творчество становится материалом для нового сценария – мудрого лирика Окуджаву,  мятежного Лермонтова, многогранного Маршака, гениальных поэтов серебряного века, но всё-таки главная её любовь – великий Пушкин. О нём София Орловская рассказывает в своих лекциях, по его роману готовит новый спектакль. Задумка её будущей постановки оригинальна, в ней задействованы герои «Онегина». Но не будем спешить, а подождём появления новой программки с именами Софии Орловской и её замечательных студийцев!

А что касается поэтического творчества героини очерка, можно добавить, что София Орловская в числе победителей  турниров  «IBYKUS». Вот её стихотворение  на конкурс по  строке  Людвига Уланда «Как мал и тесен свет»:

Грани

Как  мал  и  тесен  свет  житейский,

Как  безотраден  здравый  взгляд,

Как  путники  в вечернем  рейсе

Устало,  сумрачно  молчат.

Чужую  боль  и  обречённость

Вбирает  обострённый  взор:

И  единения  никчёмность,

И   одиночества  укор.

За  окнами  нагие  ветки,

Дождинки  по  стеклу скользят,

И  опустевшие  беседки,

Как  люди, о  былом  грустят.

Конечная.   В  толпе   уныло

Спускаюсь,  голову  склоня,

Вдруг,  после  долгого  разрыва,

Ты   вновь  с  работы   ждёшь  меня!

Ком в горле… ноги,  как  из  ваты…

Забыть!…Пройти!…Понять?…Простить!…

Обнять!  Мы ж  оба  виноваты!…

Какое  счастье  вместе  быть!

В  долине  молнии  сверкая,

Салютом  славят  наш  союз!

Раскаты  грома  подтверждают

Незыблемость  священных  уз!

Дождь  закружился  в  вихре  пляски,

Спуск  зонтиками  запружил!

Как свет  велик!  Как  сочны  краски!

Как  многогранен  этот  мир!

Да, мир многогранен, и это прекрасно отражается в его зеркале, называемом ТЕАТРОМ.

Ирина Духанова

Написать комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

ПОЗВОНИТЕ МНЕ
+
Жду звонка!