БЕШЕНЫЙ «ФИЛИПС»
Иногда поздним вечером мы прогуливаемся по нашему району. Редкий прохожий встречается нам по пути – в Германии с 22:00 до 6:00 режим «ночная тишина». Лишь мелькнет собачник с собакой на поводке и кулечком для сбора собачкиных какашек и быстро скроется – спать пора, завтра на работу. Но все равно зорко смотрит Аня по сторонам и не напрасно. Это она увидела удобное кресло, на котором я сижу у компьютера, это она приволокла вентилятор, который освежает меня в жару, это она заставила меня принести большой телевизор, который в перспективе мы когда-нибудь куда-нибудь подключим, и он что-то покажет. На днях Аня нашла на улице бытовой прибор неизвестного мне предназначения. Он был со шнуром и вилкой – значит, рабочий. Любые устройства, у которых больше двух кнопок – «вкл» и «выкл» – по моему глубокому убеждению, опасные для здоровья технические излишества. Я не дебил, у меня хорошее техническое образование, и я могу напрячься и разобраться, но искренне не понимаю – зачем? Мою жену, которая закончила художественный институт, наоборот, тянет не к мольберту, что было бы естественно, а именно к подобным непонятным творениям рук человеческих.
– А ты знаешь, что это? – спросила верная себе и, надеюсь, мне Анна.
– Не знаю, – сказал я. «И знать не хочу», – сказал мой взгляд.
– Это электронные часы и радиоприемник. В одном корпусе. «Филипс»!
В Киеве нам несколько лет служил электрочайник-однофамилец, и это подогрело Анин интерес. Перед сном она долго, с воодушевлением крутила новую игрушку. Ночью меня разбудили тревожные звуки. Это было нечто среднее между сиреной скорой помощи и гудком поезда.
– Не волнуйся, дорогой, это будильник, – успокоила меня Аня.
– Какой будильник? Зачем ты его поставила? Сейчас четыре часа утра!
– Я ничего не ставила. Это сработал будильник в новых часах. Я заметила, что кто-то установил будильник, но пока не сообразила, как отключить. Спи!
Продолжение ночи прошло спокойно. Но минувшей ночью я решил лечь пораньше.
– Саша, через семь минут прозвенит будильник, – заботливо предупредила меня Анна.
– Убери! Я засну мгновенно, он меня разбудит.
– Я пока так и не разобралась, как это сделать. Может, ты посмотришь?
– Я?! Я в гробу видел этот будильник! Выброси его немедленно!
– Не выброшу. Это отличная вещь, и она прекрасно работает. Я вчера слушала по нему радио.
– Так и слушай свое радио, но я не хочу слушать будильник!
Короче, семь минут я мужественно терпел. Звонка не последовало. Радио тоже молчало. Знакомый звук проклятого будильника раздался в два часа ночи.
– Аня! Что это было?
– Ты только не волнуйся. Это снова будильник. Я думала, что его отключила.
– Где эта сволочь? Дай я его выброшу! Он не дает мне спать!
– Ты тоже не даешь мне спать: ворочаешься, храпишь, но я же тебя не выбрасываю!
Я подумал, чего мне больше хочется: спать или продолжить скандал? Решил заснуть. Тем временем Аня встала и взяла в руки свою находку. Я успокоился. Но спал я недолго. В три часа будильник снова зазвонил. На этот раз мне показалось, что где-то рядом баба копра забивает сваи. Я проснулся и вскочил на ноги. Аня сидела в кровати с этим кошмарным прибором в руках и смотрела на него с живым интересом.
– Ты проснулся?! Посмотри, может, ты все же поможешь мне разобраться, как отключить звонок?
– Кто? Я? В три часа ночи?! Что я тебе, Кулибин?! Попов?! Маркони?! Давай я выброшу его к чертовой матери!
– Зачем выбрасывать? Можно просто отключить его от сети.
– Так отключи!
– Если я отключу его от сети, мы никогда не разберемся, как отключить будильник!
– Но я не хочу в этом разбираться!
– Я знаю. Ты ничего не хочешь! Тебе ничего не надо!
– Ошибаешься! Мне надо выспаться! Я планирую завтра поработать!..
Утром я написал эти строчки. К счастью, будильник пока молчит. Наверное, отсыпается. Конечно, я понимаю, что будущее туманно и тревожно. И не только у меня, а у всех. Чего мне хочется? Того же, что и многим…
Что же касается этого «Филипса», то я подозреваю, что бывшие хозяева его недаром выбросили. Вероятно, он взбесился и теперь будет звонить, когда ему заблагорассудится. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Моя Аня – женщина упорная. Поэтому теплится у меня слабая надежда, что она найдет-таки способ утихомирить это чудовище инженерной мысли.
