До недавнего времени я был среди наших родственников какой-никакой знаменитостью. Все же более-менее известный писатель, сценарии сериалов пишет, книжки издает, концерты проводит, пьесы его в театрах идут. Рядом росли два племянника- Даня и Валя, сыновья Аниной сестры Насти. Любил я с ними поиграть в футбол, и беседовать с ними было интересно. Мальчишки интересовались историей, занимались музыкой. Короче, какое-то время моей славе ничего не угрожало. Парни росли и организовали группу „Ziferblat“. И вот недавно они победили в национальном отборе и в составе этой группы представят Украину на конкурсе песни Евровидение-2025 с песней «Bird of Pray». Куда мне нынче до их популярности! И теперь уже я для пиара могу говорить, что Даниил и Валентин Лещинские – мои племянники, а их мама – моя свояченица. И только в память о временах, когда мой авторитет что-то для Дани и Вали значил, этот рассказ.

ЖИВЕТ ТАКОЙ ДЯДЯ

Что такое признание при жизни – cлава, женщины, деньги? Банально все это и скучно! А такого признания, как у меня, ни у кого не было. Тем более, при жизни…
Моему племяннику Даниилу исполнилось в ту пору двенадцать лет, его родители дома делали ремонт, и он временно жил у меня. В тот день я как почувствовал, что в моей жизни происходит что-то необыкновенное…
– Какие новости в школе? – для порядка спросил я, когда Даня вернулся.
– Ничего особенного. Сочинение писали.
– На какую тему?
– Точно не помню, типа: «Чел, с которого я хочу брать пример».
– Любопытная тема. И с кого же ты решил брать пример?
– С тебя, с кого же еще? – безразлично ответил Даня.
– Не понял, – удивился я.
– Реально с тебя. Облом мне было придумывать, я про тебя и написал.
– Про меня?! Где это сочинение? – выдохнул я, сгорая от нетерпения, – дай почитать, Данечка!
– Не могу, училка забрала на проверку…
Никогда, даже в своем школьном детстве, я с таким нетерпением не ждал, когда учительница проверит сочинение.
– Даня, а как зовут ту училку, которая сочинение задала?
– Светлана Гавриловна, а что?
– А она молодая?
– У тебя вопросы – жесть! Откуда я знаю? Но тебя она точно моложе.
Я живо представил, как Светлана Гавриловна, молодая, красивая, невостребованная брюнетка, читает в учительской наполненные детской теплотой строки про неизвестного ей уникального дядю, и ее горло перехватывает волнение, переходящее в томление. Света откладывает тетрадку, из ее карих глаз выкатывается скупая педагогическая слеза и капает на затертый коллегами паркет. Она скорбит о том, что не было у нее в детстве такого дядюшки, и тайно мечтает с ним, в смысле, со мной познакомиться. Короче, я умолял Даню об одном – не потерять и принести тетрадку с этим сочинением мне.
– Ну? – нетерпеливо встречал я племянника у двери, – где оно?
– Не отдавали еще, – отмахивался от меня Даня, искренне не понимавший моего интереса.
– Даня, а что ты там написал? Расскажи хотя бы примерно, своими словами, – пытался выудить я у него хоть какие-то сведения.
– Не помню я! Отдал и забыл, – совершенно искренне отвечал ребенок.
Затем, припертый к стенке моей настойчивостью, Даня говорил что-то, чтобы я только отстал, и уходил от ответов по своим делам. Еще с неделю я просил мальчика принести сочинение, потом сделал вид, что закрутился и забыл, потом снова просил, но безуспешно. Затем Даня вспомнил, что писали сочинение вроде бы не в тетрадке, а на листике, и потому, вероятно, училка его решила не возвращать. И только позднее, устав наконец от моих домогательств, протянул мне исписанный с двух сторон листок, на обратной стороне которого, в самом низу стояла жирная двойка…
– На, читай! Только предкам моим не говори…
Я алчно схватил листок и впился в него глазами.
«С кого я хочу брать пример…
Сочинение
Я хочу быть таким, как мой дядя Александр Володарский. Он, типа, писатель, и это круто! Работает он дома, за письменным столом. Я еду каждое утро в лицей около часу на метро и в переполненной маршрутке, а ему до работы – двенадцать шагов, расстояние от спальни до его кабинета. Я не поленился и подсчитал. К тому же мне нужно надевать в школу форму, а он в тех же трусах, в которых спал, может сидеть и работать…»
– А что, я должен трусы перед работой переодевать? – подумал я и стал читать дальше.
«… Его все уважают и стараются не шуметь, когда он пишет, а я живу и делаю уроки в проходной комнате, через которую шастают, кому ни лень, и мне мешают. Особенно я ненавижу всех утром в выходной, когда сплю, а они мимо меня в сортир ходят и только шепчут друг другу: «Тише, Даня еще спит!»
Мой дядя постоянно сидит у компа, а не час в день, как мне разрешают родители. И вы думаете, он прямо целый день творит? Как бы не так! Я был в шоке, когда зашел и увидел, что он играет с компьютером в тетрис. Тупо, конечно, играть в тетрис, когда столько клевых игр, но ему так нравится…»
– Так, не понял, где же описание моих достоинств? Где просто уважение к старшим, наконец?! Может, дальше?
«… Я ем только на кухне, даже яблоко или печеньку, а если тайком прихвачу с собой, то тут же ор: «Куда?! Не бери в комнату еду, ты насвинячишь, а мне убирать!» А мой дядя подходит к холодильнику, когда хочет, берет, что ему хочется, и жует прямо за рабочим столом. Крошки падают на пол, на клаву компа, а ему по барабану, и никто ему замечаний не делает. И ладно, был бы он какой-то великий писатель, типа Пушкин, так ведь, если честно, – нет. Хотя его многие знают – он в телеке иногда светится и книжек несколько написал. А однажды гуляли мы с ним по Крещатику, и его какой-то мужик узнал и даже автограф взял. Правда, дядька мой не слышал, как этот мужик вернулся к своей жене, или кто она ему была – не знаю, а та его спрашивает:
– Ты чего к этому лысому подходил?
– Автограф взял.
– У кого? – удивилась она, – у этого козла?
Так что его произведения не всем нравятся. Но мне нравятся. Он прикольно пишет, а бывает просто ржачно. А еще мой дядя Саша классно в футбол играет. У него, конечно, животик есть, но минуты три он еще может побегать и любого обмотать. Если за три минуты успеет…
Короче, мое сочинение про дядю Сашу я бы уже и закончил, но сказали, что надо написать не меньше листа. Поэтому я и пишу дальше. Хотя я о нем все основное рассказал, но надо писать еще, потому что до конца листа несколько строчек, и их надо заполнить. Вот теперь лист почти набрался, и можно заканчивать, что я и делаю. …Да, вот еще вспомнил. Этим летом мы вместе отдыхали на Днепре в домиках. И он учил меня нырять в воду. Я сперва животом плюхался, а после понял, в чем секрет, и стал входить в воду щучкой, почти без брызг. А потом дядя Саша сам прыгнул и шмякнулся в воду, как мешок с песком.
– Как же ты других учишь, если сам нырять не умеешь? – спросил я. А он ответил:
– Запомни, сынок, чтобы других учить, самому уметь не обязательно!
Как бы там ни было, меня радует уже то, что есть первый очерк в будущую книгу воспоминаний «Современники об А. Володарском».