8 декабря в Kursaal Bad Cannstatt прошёл концерт поэтессы Веры Полозковой и композитора Александра Маноцкова – своеобразная вневременная рифма к поэториям шестидесятых. Формальный повод – презентация новой книги «Lost and found», ставшей частью лирической мозаики уже известного зрителям формата – поэтического диалога с импровизационным музыкальным сопровождением. Этот авангардистский концепт, придуманный в безмятежном, как оказалось, ковидном заточении, в течение почти трёх лет был презентован во многих странах мира, но в пути приобрёл и дополнительное драматическое измерение. Вера Полозкова обосновалась теперь на Кипре. Александр Маноцков, один из ярчайших композиторов современной академической сцены, нашёл свой дом и зрителя в Германии: его новую оперу «Сотворение мира или Каббалат Шаббат» ставят этой осенью в Берлине.
Присутствовавшие на вечере зрители, среди которых точно не было случайных людей, думаю, единогласно назвали бы Веру Полозкову камертоном своего поколения. Александр Маноцков обращается с этим «инструментом» очень бережно: его монодическое музицирование на бас-гитаре драпировало лирику картинной глубиной, а песни на стихи поэтессы, спетые дуэтом, прозвучали как антиформатные нуар-боевики. Особый тон вечера задал чудаковатый поэтический пинг-понг, когда авторы по очереди читали произведения друг друга. Маноцков, много лет пишущий «подзамочную» лирику не для широкой публики, раскрылся в этом как занятный эксцентрик: его фантасмагоричные детские стихи шутя обаяли зал. Кажется, именно благодаря этой задорной ребячливости артисты и выглядят как творческие двойники: полтора десятка лет разницы в возрасте уравновешены практически равным творческим стажем (ведь Вера, как известно, пишет стихи с пяти лет).
Тот случай, когда послезвучием поэтических чтений – живительный звон в голове как от стадионного рок-концерта.
Михаил Балашов
Фото автора
… а своих я, когда затихает бой,
когда всякий предан своей судьбой,
узнаю по навыку состраданья,
ледяному хохоту над собой.
потому что мы не певцы страстей,
не ловцы сюжетов и новостей,
мы распада усталые понятые
чьи глаза становятся все пустей
потому что морок вооружен.
холодно стоять перед рубежом.
Вера Полозкова
Хрупки вы… Как вы хрупки!
Как на грязном полу скорлупки, рядом лупит каблук.
Здесь надёжнее быть невидным, несущественным,
инвалидным, не глядящим вокруг.
Хотят, чтоб нам не жилось, не пелось,
а мы себе позволяем смелость
Быть громче воды и выше травы, но
Была ошибка в словах поэта:
Человек не страшнее своего скелета
и уж точно не крепче, увы.
Каждого, кто „De Profundis“ кламавит,
Не сапог так судьба раздавит
В мелкий песок сырой.
Здесь бы, пожалуй, заплакать навзрыд, но
Нас учили в детстве: бояться — стыдно,
если боишься — стой…
Так-то и мы напоследок хрустнем, мир закончится,
ну и # с ним, ничего-ничего.
Как ни с прятать в мешке ни кота, ни шила,
Человека не может вместить могила. Ни вообще ничего.
Александр Маноцков
